Я на пароходе “Фридрих Энгельс”,
ну а в голове — такая ересь,
мыслей безбилетных толкотня.
Не пойму я — слышится мне, что ли,
Полное смятения и боли:
«Граждане, послушайте меня…»
Палуба сгибается и стонет,
под гармошку палуба чарльстонит,
а на баке, тоненько моля,
пробует пробиться одичало
песенки свербящее начало:
«Граждане, послушайте меня…»
Там сидит солдат на бочкотаре.
Наклонился чубом он к гитаре,
Пальцами растерянно мудря.
Он гитару и себя изводит,
А из губ мучительно исходит:
«Граждане, послушайте меня…»
Граждане не хочут его слушать.
Гражданам бы выпить да откушать
и сплясать, а прочее — мура!
Впрочем, нет, — еще поспать им важно…
Что он им заладил неотвязно:
«Граждане, послушайте меня…»
Кто-то помидор со смаком солит,
кто-то карты сальные мусолит,
кто-то сапогами пол мозолит,
кто-то у гармошки рвет меха.
Но ведь сколько раз в любом кричало
и шептало это же начало:
«Граждане, послушайте меня…»
Кто-то их порой не слушал тоже.
Распирая ребра и корежа,
высказаться суть их не могла.
И теперь, со вбитой внутрь душою,
слышать не хотят они чужое:
«Граждане, послушайте меня…»
Эх, солдат на фоне бочкотары,
я такой же — только без гитары…
Через реки, горы и моря
я бреду и руки простираю
и, уже охрипший, повторяю:
«Граждане, послушайте меня…»
Страшно, если слушать не желают.
Страшно, если слушать начинают.
Вдруг вся песня, в целом-то, мелка,
вдруг в ней все ничтожно будет, кроме
этого мучительного, с кровью:
«Граждане, послушайте меня…»?!
Евгений Евтушенко
Нам очень хочется, чтобы «граждане» нас послушали. Нам очень хочется, чтобы, если не про наши мечты и проблемы, так хотя бы про то, что мы есть на свете, хоть кто-то услышал, кроме тещи и соседа.
«Я прошу вас покорнейше, как поедете в Петербург, скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство или превосходительство, живет в таком-то городе Петр Иванович Добчинский. Так и скажите: живет Петр Иванович Добчинский».
И Хлестаков отвечает: «Очень хорошо».
Добчинские, у которых есть компьютеры и выход в Интернет, делают сайты «Я и моя собака», на которых «все ничтожно, кроме этого мучительного, с кровью»: «Персональный сайт Петра Добчинского». Ну просто ничего другого на сайте нет, кроме желания сказать urbietorbi (городу и миру, – лат.), что «живет в таком-то городе Петр Иванович Добчинский».
Очень хочется, чтобы «граждане» тебя послушали.
Может, и вы меня послушаете (почитаете), когда я запишу размышление о том, как Христос хотел, чтобы Его послушали израильские «граждане».
«Иисус, продолжая говорить им притчами, сказал: «Царство Небесное подобно человеку царю, который сделал брачный пир для сына своего и послал рабов своих звать званых на брачный пир; и не хотели придти. Опять послал других рабов, сказав: «Скажите званым: «Вот, я приготовил обед мой, тельцы мои и что откормлено, заколото, и все готово; приходите на брачный пир». Но они, пренебрегши то, пошли, кто на поле свое, а кто на торговлю свою; прочие же, схватив рабов его, оскорбили и убили [их]. Услышав о сем, царь разгневался, и, послав войска свои, истребил убийц оных и сжег город их. Тогда говорит он рабам своим: «Брачный пир готов, а званые не были достойны; итак пойдите на распутия и всех, кого найдете, зовите на брачный пир». И рабы те, выйдя на дороги, собрали всех, кого только нашли, и злых и добрых; и брачный пир наполнился возлежащими. Царь, войдя посмотреть возлежащих, увидел там человека, одетого не в брачную одежду, и говорит ему: «Друг! Как ты вошел сюда не в брачной одежде?» Он же молчал. Тогда сказал царь слугам: «Связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов; ибо много званых, а мало избранных”. (Мф. 22:1-14).
Тут гадать не нужно. Карты раскрыты. Брачный пир – это Царство Небесное.
Бог посылает в мир, который о Нем, Творце этого мира, забыл, рабов Своих сказать людям, которых Он приглашает на свадьбу: em>«Граждане, послушайте меня…»
«Вот, я приготовил обед мой… и все готово».
Но не слушают, не идут. ят (Мф. 22:3), – сильно им нужен какой-то там брачный пир какого-то там Сына Божьего. Вот если б Вася или Коля позвали на свадьбу, или начальник – это другое дело. Там можно было б «оторваться», а потом было б что рассказать. А этот Божий пир – это еще вилами по воде, да к тому же без водяры. Что нам, трезвым песни распевать! Еще чего!
Другие не идут потому, что «пренебрегают» (Мф. 22:5). Дел полно – крутиться надо: кому на поле, кому в магазине, кому на поминках, кому на даче. И то правда, «не можете служить Богу и мамоне». Так мы уже лучше мамоне. У некоторых эта мамона даже в христианскую спецодежду одета.
Но есть и такие из этих «других», которые ни в какие христианские слова и одежды никого и ничего не одевают, а просто БЬЮТ (Мф. 22:6) – словами («оскорбили») и камнями да пулями («убили»).
Добьются — «Услышав о сем, царь разгневался, и, послав войска свои, истребил убийц оных и сжег город их» (Мф. 22:7).
Но кто же будет на свадьбе гулять? Бог один не может. Свадьба, на которую гости не пришли, – даже и для людей страшный позор, а для Бога, Который этих самых гостей и сотворил, и дал им «жизнь и дыхание и все», тем более.
И Бог посылает слуг Своих на распутия», на перекрестки дорог, чтобы они там каждому встречному-поперечному передали Его слова: «Граждане, послушайте меня…».
Ну и что – сработало?! «И рабы те, выйдя на дороги, собрали всех, кого только нашли, и злых и добрых; и брачный пир наполнился возлежащими» (Мф. 22:10). Наполнился брачный пир возлежащими?
Не очень-то. Приглашали же кого попало, кто под руку попал. И некоторые пришли на свадьбу, не понимая, куда пришли. А на свадьбу можно, конечно, одеваться и из бутика, и с рынка, но в шортах и халате на свадьбу лучше не идти – могут быть проблемы. И пойдете вы со своими шортами и халатом, «солнцем палимые». Как пошли те, кто пришел не по форме одетый на брак Божьего Сына, «во тьму внешнюю», на «плач и скрежет зубов».
Обычно в проповеди должна быть одна главная мысль. Но тут их п
- Не нужно носиться со своим «Граждане, послушайте меня…» «Вдруг вся песня, в целом-то, мелка, вдруг в ней все ничтожно будет, кроме…» Нужно прислушиваться к чужим песням и, самое главное, к Божьей песне, к Божьему «Граждане, послушайте меня…».
- И если Бога послушаешь, то потом, когда ты скажешь: «Граждане, послушайте меня…», твоя песня«мелка и ничтожна» уже никак не будет. И тогда уже страшно будет не когда «слушать начинают», а когда «слушать не желают».
- И еще одно. Некоторые боязливые души пугаются совсем не страшных слов, которыми эта притча заканчивается: «много званых, а мало избранных».
И ответ тут такой. Все дело в том, услышан ли призыв. Дело не в том, что ты скажешь или наденешь, дело в том, кого ты слушаешь: себя или Бога. Кто в этой притче был званым, но не избранным?
Тот, кто
А) не хотел слушать (кто спит за Библией и за любыми проповедями (за некоторыми бывает и не грех заснуть – больше пользы);
Б) не обратил внимания, «пренебрег», ибо внимание было занято полем и магазином — это значит, опять же, не слушал;
В) услышал, что можно что-то «урвать на халяву», но не услышал, что это не раздача гуманитарки, портфелей и билетиков в Царство Небесное, а БРАК СЫНА БОЖЬЕГО – это значит, опять же не услышал.
Не избран тот, кто не услышал. А тот, кто услышал голос Божий, Божье «Граждане, послушайте меня…», не будет на голос Божий засыпать, бросит и поле, и магазин, если они не будут давать Божий голос слушать, и оденется на брак Сына Божьего, как нужно, «в нового человека» и в праведность Христову.
Так что нужно прислушаться и услышать, как Бог говорит: «Граждане, послушайте меня!» Услышать впервые, если вы еще ни разу этого не слышали, и после «еще раз, еще раз, еще много-много раз» прислушиваться и слушать голос Духа Божьего и голос Слова Божьего. И будете не просто зваными, но и избранными.