Нам никуда не деться от искушений. Без них не бывает. Искушение – это испытание нас, нашей веры. Вот как говорит о нем апостол Петр: «О сем радуйтесь, поскорбев теперь немного, если нужно, от различных искушений, дабы испытанная вера ваша оказалась драгоценнее гибнущего, хотя и огнем испытываемого золота, к похвале и чести и славе в явление Иисуса Христа»(1 Пет. 1:6, 7).
Но в молитве «Отче наш» нам заповедано молиться: «И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого» (Мф. 6:13). То есть Иисус учит нас просить Бога не вводить нас в испытание. Казалось бы, раз в результате будет испытана и подтверждена вера, почему бы не искуситься? «Для самопознания необходимо испытание: никто не знает, что он может, если не попробует» (Сенека). Или в более привычном нам варианте: «Каждый человек способен на многое. Но, к сожалению, не каждый знает, на что он способен…» («Бриллиантовая рука») Ан нет, просить нам заповедано, чтобы Бог нас в искушение не вводил, чтобы мы даже и не пробовали, что можем, на что способны. Апостол Иаков говорит об искушении: «Испытание вашей веры производит терпение; терпение же должно иметь совершенное действие, чтобы вы были совершенны во всей полноте, без всякого недостатка» (Иак. 1:3, 4). Но все же при этом мы должны просить: «И не введи нас в искушение…» Вроде как здесь скрывается загадка, хотя, если вникнуть, никакой загадки нет: и Петр, и Иаков говорят об искушениях, посланных Богом, а не организованных самими искушаемыми. Вера может оказаться драгоценнее золота, но просить, чтобы вера была испытана искушениями, не совсем разумно и не рекомендуется Писанием, то есть уже есть неверие Богу. Да, псалмопевец молится: «Испытай меня, Боже, и узнай сердце мое; испытай меня и узнай помышления мои; и зри, не на опасном ли я пути, и направь меня на путь вечный» (Пс. 138:23, 24), но это совсем не значит: «Введи меня в искушение». «Узнай сердце мое» и «узнай помышления мои» молиться не запрещается.
В принципе, необходимости в том, чтобы нам просить искушений для своей веры, у нас, в общем-то, и нет: искушения кишат кругом. В церкви, к примеру, собираются люди не самые плохие, но при общении с некоторыми, а то и при одном уже взгляде на них, возникают сильные искушения, хочется сказать, что ты думаешь. А если хочется сказать, что думаешь, значит, уже что-то думаешь, и не так думаешь, как заповедано. Так что«испытанной веры» не получается.
Насчет слов «но избавь нас от лукавого» есть два мнения: в одном«лукавый» – это личность, в другом – зло. Как бы там оно ни было, избавление здесь в любом случае далеко не лишнее. Блаженный Августин пишет: «Кто желает быть избавленным от лукавого, тот свидетельствует сим, что объят лукавством». Нам ли этого не знать? Здесь уже речь о «не введи» никак не идет, мы в зло, в лукавство введены всерьез, прочно, и молитва об избавлении от него представляется не только логичной, но и весьма необходимой. В молитве «Отче наш» все, конечно же, логично и необходимо, но последнее ее прошение охватывает все ранее изложенные. Если Бог не избавит нас от лукавого (будь то дух-личность или зло как принцип), мы не сможем святить имя Его, желать пришествия Царствия Его и воцарения воли Его и на земле, как на небе, просить хлеба насущного на сей день и прощения долгов наших. И избавить от лукавого может не человек, а только Бог, Который самое главное для этого сделал, избавив «нас от власти тьмы» и введя «в Царство возлюбленного Сына Своего, в Котором мы имеем искупление Кровию Его и прощение грехов»(Кол. 1:13, 14). Но для того, чтобы выйти из власти тьмы (зла, лукавства) и войти в Царство Иисуса Христа, нужна вера. Испытанной она станет потом, когда мы поскорбим немного от различных искушений. Но, чтобы вера стала испытанной, нужно, чтобы было что испытывать, чтобы Бог избавил нас от лукавства неверия. И об этом нужно молиться за других людей.
А за себя неплохо молиться: «И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого».